Микрофинансирование: благо или беда?

 

Микрофинансирование быстро становится популярным направлением на рынках капитала, поскольку все больше инвестиционных банков и богатых филантропов, таких как Джордж Сорос и соучредитель eBay Пьер Омидьяр, рассматривают бизнес по предоставлению небольших кредитов лицам с низким уровнем дохода в бедных странах как потенциально прибыльный, а также как мощный инструмент развития.

Профессор Анил Карнани из Мичиганского университета утверждает, что ”несмотря на шумиху вокруг микрофинансирования, оно не лечит бедность. Если общество серьезно намерено помочь беднейшим из бедных, ему следует прекратить инвестировать в микрофинансирование и начать поддерживать крупные трудоемкие отрасли промышленности.”

.

Эрик Турман, соавтор книги A Billion Bootstraps: Microcredit, Barefoot Banking, and the Business Solution for Ending Poverty, не согласен. Г-н Турман считает, что микрокредитование не является панацеей, способной решить все проблемы в мире, но, по его мнению, это проверенная мера, которая хорошо работает во многих отношениях и значительно превосходит большинство усилий по борьбе с бедностью, предпринимаемых по принципу "сверху вниз".” Г-н Турман’ больше всего обеспокоен тем, что в настоящее время микрокредитование доступно только 5 или 10 процентам людей, которые могли бы извлечь из него пользу. Г-н Турман надеется, что это движение будет развиваться.

Может ли этот сектор помочь излечить бедность? Профессор Карнани и г-н Турман отвечают на ваши вопросы ниже.

Профессор Карнани, действительно ли это вопрос "либо/либо", поскольку кажется, что микрофинансирование, безусловно, может обеспечить безопасность нише людей, которые не могут рисковать в более крупных деловых предприятиях? Г-н Турман, является ли это тем случаем, что, независимо от того, согласны ли с этим или нет, бремя доказательства для движения микрофинансирования - это исследовательская документация, подтверждающая “неосязаемые” преимущества (такие как психосоциальные преимущества расширения прав и возможностей), которые микрофинансовые предприятия могут принести в дополнение к потенциалу индивидуальной безопасности?
Вм. Скотт Папперт, США

.

Профессор Aneel Karnani: Вы правы: это не буквально вопрос "либо/либо".  Но ресурсы ограничены. Правительства (особенно в развивающихся странах) имеют ограниченный политический капитал и возможности управления. НПО имеют ограниченный финансовый капитал, человеческие ресурсы и энергию. Это справедливо и для всех предприятий.

Все организации (правительство, бизнес и НПО) должны распределять свои ограниченные ресурсы таким образом, чтобы максимизировать свое воздействие.  Я выступаю за больший акцент на создании рабочих мест и повышении производительности труда, и меньший акцент на микропредприятиях.

Все организации (правительство, бизнес и НПО) должны распределять свои ограниченные ресурсы таким образом, чтобы максимизировать свое воздействие.

Эрик Турман: Если профессор Карнани действительно верит в то, что он только что сказал, это было бы очень приятно. Он впервые заявил, что вообще верит в микрокредитование. Он дошел до крайности в своем полном отрицании ценности микрокредитования.

Он делает сильное утверждение, что макроэкономическое развитие значительно превосходит развитие микропредприятий. Где доказательства?

Профессор Анил Карнани: Нет ни одной развитой страны, которая развивалась бы на основе микропредприятий. Все развитые страны имеют более крупные предприятия (которые, как я уже подчеркивал, включают малые и средние предприятия). Масштабная экономика играет решающую роль в повышении производительности, что является основой экономического развития.

Эрик Турман: Вы очень хорошо формулируете развитие "сверху вниз". Я бы хотел, чтобы каждая бедная страна максимально использовала все имеющиеся у нее возможности для этого. Я не могу понять, почему вы выступаете против одновременной поддержки развития "снизу вверх"

.

В своем ответе вы снова утверждаете, что вопрос заключается в общем развитии страны. У нас с вами разные цели. Меня беспокоит численность населения. Меня гораздо больше интересует количество людей, которые переходят с одноразового питания на трехразовое, чем общая макростатистика страны.

Профессор Анил Карнани: Ошибочно представлять это как выбор между развитием сверху вниз и снизу вверх.  Это верный способ противопоставить рыночный подход государственному (коммунизм в крайнем варианте).  Я, конечно, не сторонник коммунизма или даже социалистической экономики с государственным управлением, как в Индии до недавних реформ.

Наша дискуссия касается выбора различных рыночных подходов или различных подходов "снизу вверх":  акцент на микропредприятия или несколько крупных предприятий (все еще "снизу вверх" и рыночный подход). Крупные предприятия имеют критические преимущества в экономии на масштабе, использовании специализированных навыков и современных подходов к управлению – все это ведет к большей производительности и созданию богатства.

Эрик Турман: Я не выступаю за выбор между двумя формами развития. Я решительно поддерживаю все формы развития, которые улучшают жизнь бедных людей. Пока другие меры не удовлетворят потребности, микрофинансирование абсолютно необходимо для миллионов семей, у которых нет других средств для развития.

Профессор Aneel Karnani: Да, я выступаю за выбор между двумя различными рыночными подходами (между двумя различными подходами "снизу вверх").  Это заблуждение считать, что нет выбора и мы можем сделать “все вышеперечисленное”.  В мире ограниченных ресурсов мы всегда стоим перед выбором. Как я уже утверждал ранее, мы смещаем акцент и распределение ресурсов с микропредприятий на более крупные предприятия (включая малые и средние).

В мире ограниченных ресурсов мы всегда стоим перед выбором.

В большинстве развивающихся стран остро не хватает “мезофинансирования”, которое направлено на предприятия, находящиеся гораздо выше микроуровня, но ниже крупного (по мировым стандартам) уровня – так называемый сегмент МСП.

Вопрос задает профессор Анил Карнани: Я не согласен с вашим аргументом. Работа в крупных организациях навсегда сохраняет низкий уровень доходов людей с низким доходом. Они смогут позволить себе только базовые потребности, такие как питание и одежда, и будут зависеть от чужого бизнеса. Доступ к финансовым услугам может помочь им создать свои собственные активы, расти и быть независимыми. Я не хочу сказать, что все клиенты микрофинансовых организаций ведут успешный бизнес, но более 50 процентов из них ведут его успешно. Какова основная причина поддержки крупных трудоемких производств для снижения уровня бедности? Как это поможет бедным?
Сандаг Нергуй, Монголия

.

Профессор Aneel Karnani: Крупные организации на самом деле платят хорошую зарплату. Во всех развитых странах большинство людей работают за зарплату в бизнесе, принадлежащем кому-то другому, и лишь небольшое меньшинство - самозанятые. ”Крупные организации” в этом контексте включают то, что традиционно называют малыми, средними и крупными предприятиями. Микропредприятия, как правило, не имеют работников или нанимают менее нескольких (скажем, трех) человек.

Как высока заработная плата, которую платят крупные организации, зависит от производительности труда. Одним из способов повышения производительности труда является создание достаточно крупных предприятий, которые могут использовать экономию от масштаба, развернуть специализированные активы и использовать современные бизнес-процессы для создания стоимости как для своих владельцев, так и для работников. Типичное микропредприятие не имеет оплачиваемого персонала; у большинства таких предприятий также очень мало активов. Обладая низкой квалификацией, небольшим капиталом и отсутствием эффекта масштаба, эти предприятия работают в сфере с низкими входными барьерами и слишком высокой конкуренцией; они имеют низкую производительность и приводят к мизерным доходам, которые не могут вывести их владельцев из нищеты.

Как правило, в микропредприятиях нет оплачиваемого персонала.

Нежели давать взаймы 200 долларов 500 женщинам, чтобы каждая из них могла купить сеялку и открыть микропредприятие по производству одежды, гораздо лучше дать взаймы 100 000 долларов предпринимательнице с управленческими способностями и деловыми качествами и помочь ей открыть предприятие по производству одежды, на котором будут работать 500 человек.

Не стоит романтизировать предпринимательство и самозанятость.  Большинство клиентов микрокредитования с радостью согласились бы на работу с разумной зарплатой, если бы им предложили такой выбор.

Эрик Турман: Сандаг, вы приводите отличные аргументы. Профессор Карнани, вы обвиняете кого-то в излишней романтичности в отношении самозанятости. Как вы можете так говорить, если вы сами слишком романтично относитесь к преимуществам фабричных рабочих мест? Похоже, вы не признаете, что там, где они существуют в развивающемся мире, они часто представляют собой потогонные цеха

Профессор, вы говорите: “Большинство клиентов микрокредитования с радостью согласились бы на работу с разумной зарплатой, если бы им предложили выбор.” На вас лежит бремя доказательства. Вы просто воображаете это? Мой опыт личных встреч с тысячами микрозаемщиков говорит о другом. Эти люди очень хотят получить контроль над своей финансовой судьбой.

Поддержка самозанятости абсолютно необходима. По оценкам Citibank, одного из крупнейших финансовых учреждений в мире, более 80 процентов всех предприятий, способствующих росту благосостояния в развивающихся странах, являются микропредприятиями. Микрофинансирование жизненно важно и должно развиваться, чтобы обслуживать гораздо большее количество людей.

Проф.

Профессор Анил Карнани: В развитых странах с легким доступом к капиталу и отличной инфраструктурой 90 процентов людей предпочитают быть наемными работниками, а не предпринимателями.  Простой факт заключается в том, что у большинства людей (богатых или бедных, в развитых или развивающихся странах) нет видения, навыков и стремления быть настоящими предпринимателями.  Мы должны обслуживать это большинство и не романтизировать бедных как предпринимателей.

Страны, которые значительно сократили бедность за последние несколько десятилетий, особенно Китай, сделали это за счет занятости, а не за счет микропредприятий.

“Потогонные цеха” следует рассматривать с местной точки зрения. Рабочие места в потогонных цехах следует сравнивать с другими рабочими местами и самозанятостью в этой стране (а не с рабочими местами в развитых странах).  И мы должны попытаться улучшить условия труда в потогонных цехах. Лучший механизм для этого - конкурентные рынки. Есть также роль правительства в осуществлении соответствующего регулирования (например, стандартов безопасности) и профсоюзов.

Эрик Турман: Проф, вы говорите “90 процентов людей предпочитают быть наемными работниками, а не предпринимателями.” Вы можете это доказать? Ваш аргумент необоснован.

Кроме того, подавляющее число доказательств свидетельствует о том, что большинство бедных людей зависят от самозанятости, независимо от того, называете ли вы их предпринимателями или нет. Журнал "Экономист" сообщил, что почти 60 процентов несельскохозяйственной занятости в Латинской Америке и 67 процентов в Африке приходится на неформальный сектор. В Индии девять из 10 работников заняты в неформальном секторе, на долю которого приходится 60 процентов чистого внутреннего продукта и 70 процентов доходов. Неформальный бизнес, как правило, является единственным реальным вариантом занятости для бедных слоев населения. Единственным положительным аспектом этого вида бизнеса является то, что все работники могут быть самозанятыми при условии, что они достаточно умны, много работают, имеют запасы и рынок сбыта, а также поддерживают конкурентоспособные цены. Микрокредиты для их поддержки жизненно необходимы!

Профессор Анил Карнани: В такой стране, как США, никто не вынужден быть наемным работником.  При хорошо развитых рынках капитала почти любой может начать бизнес с долговым или акционерным капиталом.  В этом и заключается суть свободных рынков. Тем не менее, 90 процентов рабочей силы в США предпочитают быть наемными работниками, а не предпринимателями. Это правда, что в менее развитых странах гораздо большая часть рабочей силы работает на себя. Именно в этом и заключается проблема. Экономическое развитие всегда сопровождается увеличением преобладания занятости и уменьшением роли самозанятости. Это эмпирически верно во всех развитых странах и хорошо документировано в области экономики развития.

Как и в случае с развитыми странами, экономическое развитие всегда сопровождается увеличением преобладания занятости и уменьшением роли самозанятости.

Я руковожу благотворительной организацией в Великобритании под названием "Пять талантов". Мы поддерживаем микрофинансовые организации в странах с низким уровнем дохода. Они предоставляют бизнес-тренинги и небольшие кредиты активным беднякам. Я рад росту микрофинансирования, но обеспокоен тем, что растущая коммерциализация приведет к тому, что кредиты будут брать представители среднего класса, а не бедные слои населения - по той простой причине, что кредитным специалистам на местах легче взыскать кредиты с состоявшихся микропредприятий, чем с тех, кто находится на низшем уровне. Разделяют ли эту озабоченность участники дискуссии? По мнению "Пяти талантов", мы придерживаемся нашей миссии - помогать активным беднякам начать или расширить малый бизнес. Мы инструктируем и контролируем наших кредитных специалистов, чтобы они ориентировались именно на эту группу, в то же время понимая, что смешанный кредитный портфель важен для устойчивого развития.
Том Сандерсон, Пурли, Суррей, Великобритания

.

Эрик Турман: В микрофинансовом движении существуют реальные противоречия, такие как то, о котором вы упомянули. К сожалению, профессор Карнани отстаивает тезисы, которые почти никто другой не считает обоснованными.

Ваша точка зрения требует серьезного подхода.

Ваш тезис требует серьезного осмысления, чтобы убедиться, что по мере того, как микрофинансирование становится все более коммерческим, оно не страдает от дрейфа миссии и не оставляет позади цель улучшения жизни бедных людей. Это вызов, и он требует дальнейших серьезных размышлений. Это хорошая тема для будущих дебатов!

Профессор Анил Карнани: Это правда, что я в меньшинстве, выступая против микрокредитования, но я далеко не одинок.</xA0; В последнее время вокруг микрокредитования слишком много шумихи, и это привело к тому, что на микрокредитование выделяется слишком много ресурсов (финансовых, политических и человеческих), которые можно было бы лучше использовать другими способами.

В академической и общественной литературе все чаще звучит критика микрокредитования. Даже журнал Time (16 апреля 2007 года) и журнал Newsweek (9 апреля 2007 года) опубликовали статьи о растущем скептическом отношении к микрокредитам.

Эрик Турман: Скептицизм - это хорошо. Только нужно убедиться, что применяемые тесты действительны. В конце концов, вопрос, на который необходимо ответить, заключается в том, улучшается ли жизнь бедных людей. С этой точки зрения микрофинансирование - фантастический инструмент. Там, где он не работает, его нужно критиковать и исправлять. Однако это не то же самое, что ваши комментарии о том, что просто “слишком много шумихи.” Давайте разберемся с конкретикой, которая сделает его еще лучше. Осуждение в целом, как это делаете вы, не приносит пользы.

Это не просто академическая дискуссия. Когда мы отказываемся от поддержки любого вмешательства, которое меняет ситуацию к лучшему, это чревато последствиями для жизни и смерти. Каждый день от 30 000 до 40 000 человек умирают безвременной смертью от последствий бедности и болезней, связанных с бедностью. Убийцей номер один в мире являются не войны или стихийные бедствия. Это глубокая, хроническая бедность. Если поддержка отступит от микрофинансирования по необоснованным причинам, это нанесет страшный вред. Жизни людей буквально поставлены на карту.

Профессор Анил Карнани: Это шумиха: вы утверждаете, что микрокредитование - это “фантастический инструмент”.  Однако в книге объемом более 200 страниц вы не приводите никаких (не просто мало, а вообще никаких) эмпирических доказательств в поддержку этого утверждения.

<Мы согласны, что это не академическая (в смысле “неактуальная”) дискуссия. Она очень реальна и критична. Бедность является серьезной проблемой для всего мира. То, как мы распределяем наши ограниченные ресурсы для решения этой проблемы, имеет большое значение.  Мы должны распределять ресурсы таким образом, чтобы максимизировать возможное воздействие. Это требует логического, основанного на данных, исследовательского анализа – “академического” в положительном смысле этого слова.

Мы должны быть готовы к тому, что мы не сможем решить эту проблему.

Нас не должны поколебать ни несколько душещипательных анекдотов о микропредпринимателях, ни эмоциональные призывы, основанные на масштабах проблемы (‘ проблема настолько велика, что мы можем сделать все, что угодно’), ни бездоказательные утверждения и шумиха.

Эрик Турман: Существует множество статистических данных, которые дополняют душещипательные истории. Пространство не позволяет мне привести их все, но я указал сайт, на котором доступны почти 100 полных исследований. Вот несколько примеров:

В Индонезии клиенты БРИ увеличили свой доход на 112 процентов.

В исследовании нескольких учреждений в Гане было зафиксировано, что заемщики удвоили свои доходы.

Четырехлетнее исследование клиентов BRAC в Бангладеш показало, что семейные активы также выросли на 112 процентов.

Эти исследования были собраны CGAP при Всемирном банке. Существует множество доказательств, подтверждающих преимущества микрофинансирования.

Для г-на Турмана. Я хотел бы спросить вас, по каким критериям вы судите об успешности схем микрофинансирования. В работе The Impact of Group Lending in Northeast Thailand (опубликованной в Journal of Development Economics, Vol. 60 (1999) : pp 105-141), Коулман приводит доказательства того, что оценки схем микрофинансирования основаны на групповом кредитовании, которое не учитывает ни самоотбор бенефициаров, ни неслучайное размещение программ. Это влечет за собой существенные проблемы. Приняв их во внимание, Коулман находит мало доказательств того, что схемы микрофинансирования успешны в тех областях, которые он изучал. Микрофинансирование, основанное на групповом кредитовании, призвано свести затраты на мониторинг для кредиторов фактически к нулю, полагаясь на самоконтроль членов группы. Не могли бы вы ответить на критику, что те самые механизмы, которые делают модель микрокредитования столь популярной среди НПО и доноров, например, аспект социальных санкций, позволяющий преодолеть проблемы информации и правоприменения и, таким образом, сделать небольшие кредиты доступными, работают таким образом, что исключают наиболее обездоленных людей? В конце концов, самые бедные из бедных, вероятно, будут теми, кто с наименьшей вероятностью будет отобран в группы, отвечающие критериям кредитования.
Бен Магахи, Лондонская школа экономики

.

Эрик Турман: Критерием оценки успеха любой микрофинансовой схемы является одно слово: прогресс. Если заемщик не продвигается вперед, улучшая свою жизнь, значит, схема не успешна. Справедливо оспаривать любую программу микрокредитования, которая заботится о своих интересах в ущерб интересам заемщиков. Я решительно выступаю за то, чтобы результаты в первую очередь измерялись на уровне заемщика. Это и есть определение успеха. Любая программа, которая не улучшает жизнь заемщиков, заслуживает жесткой критики.

.

Профессор Анил Карнани: Я согласен, что реальная проверка микрокредитования заключается в улучшении экономического благосостояния заемщика. К сожалению, эмпирические данные о влиянии микрокредитования в лучшем случае неоднозначны и не подтверждают положительный вывод. В длинной книге о микрокредитовании г-н Турман не приводит никаких эмпирических данных (кроме нескольких анекдотов) в поддержку положительного вывода.

Эрик Турман, как и многие другие эксперты, считает, что микрокредитование является одним из самых эффективных методов решения проблемы.

Эрик Турман: Вы правы в том, что мы должны принимать решения на основе эмпирических данных. Их можно найти в книге “A Billion Bootstraps” и, как я уже упоминал в других местах этих дебатов, примерно в сотне серьезных независимых исследований, которые можно найти здесь.

Эрик Турман: Вы правы, что мы должны принимать решения на основе эмпирических данных.

Почему я чувствую, что профессор Карнани упускает суть? Его “альтернативные” сценарии подразумевают ситуацию "или-или", и в любом случае оба они весьма несовершенны: не каждая женщина купит швейную машинку - было бы до крайности глупо, если бы она это сделала; а толковые предприниматели не растут на деревьях! Предпринимательство в культуре с ограниченной предпринимательской активностью - такой, какой была Ирландия, когда я начинал свою карьеру, - это то, что необходимо развивать всеми возможными способами. Микрофинансирование само по себе никогда не сможет решить проблему бедности. Но это вряд ли является веской причиной для того, чтобы отвергать его. Это проект, который развивает предпринимательство таким образом, чтобы реально изменить жизнь обычных людей, так, как это не удается сделать многим более высоким инициативам по оказанию помощи. Пусть этот необычный микрофинансовый эксперимент продолжается!
Фрэнк МакМуллан, Дублин, Ирландия

.

Эрик Турман: Вы абсолютно правы, Фрэнк, и все, кого я знаю в индустрии микрокредитования, согласны с этим. Это не ситуация "или-или", а "и то, и другое". Если профессор Карнани может создать хорошие рабочие места для бедных людей путем организации фабрик, сделайте это! Это не отменяет жизненной необходимости микрофинансирования. Микрофинансирование - это один из инструментов в арсенале борьбы с бедностью, и я считаю, что это лучший инструмент на сегодняшний день.

.

Профессор Анил Карнани: Я уже отвечал на некоторые из этих вопросов в последних нескольких ответах.  Это не вопрос "или-или".  Но в мире ограниченных ресурсов существуют компромиссы. Я думаю, что отдача от микрокредитования не оправдывает ресурсы (финансовые, политические, человеческие), выделяемые на него. Есть более эффективные способы использования ограниченных ресурсов для достижения цели сокращения бедности.

<Я предлагаю сделать акцент на создании рабочих мест с разумной заработной платой на крупных предприятиях (сюда входит то, что традиционно называют малыми и средними предприятиями) в трудоемких отраслях.  Мы также должны сделать акцент на способах повышения производительности труда, и правительство должно играть здесь решающую роль, предоставляя общественные услуги, такие как базовое образование, здравоохранение, санитария и инфраструктура.

Почему профессор Карнани считает, что трудоемкие отрасли - это решение проблемы бедности? Я руководил МФО в Африке со значительным охватом населения. Я считаю, что она не была идеальной, но она поддерживала множество видов деятельности, приносящих доход, что улучшило жизнь многих людей. Идея вложения ресурсов в крупную промышленность предполагает, что 1) такая деятельность будет осуществляться в стране, которая нуждается в полученном продукте или находится в географическом или квотном положении для экспорта продукции; 2) возникающий в результате этого городской дрейф не будет проблемой. Подумайте еще раз?
Тони Сторроу, Великобритания

.

Профессор Анил Карнани: Это аксиома, что решение проблемы бедности должно лежать в трудоемких отраслях. В бедных странах труд относительно дешевле капитала.  Навыки также в дефиците.  Большинство бедных стран не могут развиваться только на основе природных ресурсов и сырья.  Таким образом, бедные страны должны делать упор на трудоемкие отрасли, и относительно меньше делать упор на капиталоемкие отрасли, требующие навыков.

В качестве примера можно привести следующие примеры.

Например, Индия ошибочно сделала акцент на капиталоемких и навыкоемких отраслях, и создание рабочих мест и сокращение бедности не успевало за общим ростом индийской экономики

.

Я согласен, что нам необходимо создать хорошо функционирующие рынки, на которых бедные могут продавать свою продукцию и получать справедливую стоимость.  Это требует доступа как на внутренний, так и на международный рынок.  Богатые страны должны либерализовать импорт из бедных стран.

Урбанизация - это проблема. Но можно развивать трудоемкие отрасли и добиться географической дисперсии экономического развития. Нам нужна разумная политика по развитию инфраструктуры, которая будет способствовать этой дисперсии.

Эрик Турман: Аксиома? Правда? Кто сказал? У нас есть базовое разногласие. Профессор излагает свои мысли, но где данные? После прочтения его статьи в Stanford Social Innovation Review я задавался вопросом, может ли он обосновать свои утверждения. Доказательства отсутствуют.

Микрофинансирование добилось известного успеха в Бангладеш. Может ли оно быть столь же успешным в других местах? Является ли успех там главным образом из-за культурного аспекта, или он в основном организационный?
Бен, Лаос

.

Профессор Aneel Karnani: Я не думаю, что это правда, что микрофинансирование было “знаменито успешным в Бангладеш”.  В Бангладеш (и некоторых других странах, таких как Боливия), безусловно, было большое количество микрофинансовой деятельности. Но Бангладеш все еще остается очень бедной страной, и в ней не произошло значительного сокращения бедности. В то время как в Китае и Вьетнаме бедность значительно сократилась, а микрофинансовая деятельность в этих странах была очень незначительной. Даже в Бангладеш в последнее время наблюдается рост крупных предприятий в секторе швейного производства.

Только в Китае и Вьетнаме.

Эрик Турман: Этот негативный комментарий о преимуществах микрокредитования является мягким по сравнению с другими комментариями профессора Карнани, опубликованными в других местах. Он настолько недоброжелательно относится к микрофинансированию, что выступает за то, чтобы мы “прекратили инвестировать в микрофинансирование.” Он отказывается признать то, что признали все - от Комитета по Нобелевской премии до Организации Объединенных Наций, когда объявили 2005 год Годом микрокредитования.

Бен:

Эрик Турман:

Бен, я согласен с вами, что микрофинансирование успешно во всем мире. Я думаю, что его сила в том, что оно подпитывает сильное желание, которое есть у людей повсюду, добиться прогресса и обеспечить свои семьи, если им дать шанс. Кстати, производство одежды в развивающихся странах вызывает большие подозрения. Это один из самых больших эксплуататоров бедных.

Ключевой фигурой в этой дискуссии может быть не обязательно увеличение располагаемого дохода и/или инвестиционных возможностей. Для того чтобы вывести людей из бедности, мы должны стремиться к увеличению чистого благосостояния. Существуют ли какие-либо данные, которые могут дать нам некоторое представление о чистом богатстве людей, участвующих в программах микрофинансирования?

.

Эрик Турман: Наиболее важным вопросом в микрофинансировании, как следует из вопроса, является изменение чистой стоимости бедного человека. В связи с растущим пониманием этого, в последние годы отрасль выбрала другой термин, перейдя от разговора только о микрокредитах/займах к микрофинансированию. Микрофинансирование охватывает целый ряд финансовых услуг, которые повышают чистую стоимость бедных слоев населения, включая микрострахование для защиты их немногочисленных активов во время личного кризиса, микросбережения и другие услуги.

Да, есть много ресурсов.

Да, существует множество ресурсов, где можно проверить данные и исследования. Наша книга “A Billion Bootstraps” содержит обширные приложения. Кроме того, кто-то постарался организовать в Интернете место, где вы можете ознакомиться с почти сотней различных официальных исследовательских проектов о влиянии микрофинансирования. Это можно найти по адресу: http://www.grameenfoundation.org/pubdownload/

.

Микрофинансирование “Грамин” обычно включает в себя некоторую модель коммунитаризма. Под этим я подразумеваю, что заемщики обычно должны организовываться в рамках своих общин и работать вместе по какой-то схеме общей собственности, по крайней мере, в Бангладеш. Я задаюсь вопросом, может ли это быть слабым местом, поскольку это может отпугнуть новаторов и предпринимателей внутри общин, и они могут быть вынуждены покинуть схему микрокредитования, если они считают, что их доля в общей выгоде несправедлива или меньше того, что они могут достичь индивидуально, что снижает уровень доходов и качество кредитов сообщества заемщиков в целом.
Орландо Гуэдес Кальдерин, Мадрид

.

Эрик Турман: Программы микрокредитования работают в разных стилях. Группы солидарности, наиболее распространенное название схем группового кредитования, чаще всего работают с небольшими займами и более уязвимыми группами населения. Вы называете это “Grameen Microfinance”, и Grameen - уважаемый лидер, но, конечно, не единственный оператор таких программ. Существуют тысячи программ, каждая из которых адаптирована к местным условиям. В целом, единство группы обеспечивает взаимную поддержку. В некоторых местах группы затем организуются в группы групп, которые могут функционировать как кооператив. На Филиппинах я видел, как заемщики, производящие продукты, продают их другим людям, которые содержат небольшие магазины. Я вспоминаю встречу с женщиной, которая занималась упаковкой небольших контейнеров с отбеливателем для белья. Она договорилась с таксистом из другой группы о распространении продукции в магазинах "сари-сари". Несколько членов других групп управляли этими магазинами.

В большинстве случаев групповое кредитование идеально подходит для бедных сообществ, особенно в местах, где широко распространены недоверие и коррупция. Группы солидарности демонстрируют открытость. Все кредиты выдаются и платежи собираются на виду у всех членов группы. Письменные отчеты доступны для проверки. Это может сформировать новую этическую основу для межличностных отношений. Люди, предоставляющие финансирование для таких займов, считают это хорошей социальной отдачей от вложенных средств.

.

Групповое кредитование чрезвычайно популярно в Азии и Африке. Его часто можно встретить в Латинской Америке. Однако в Центральной и Восточной Европе, где я руководил созданием нескольких программ микрокредитования, условия были достаточно разными, поэтому большой процент займов там выдается частным лицам, но с перекрестными гарантиями от других членов сообщества. В Польше и Украине, например, займы выдаются частным лицам, но в гарантийном пуле, состоящем из трех участников.

Кроме того, если человек получает займ от частного лица, он получает его от трех участников.

Кроме того, по мере увеличения размера займа обычно происходит переход от групп кредитования к индивидуальным займам. Это может быть постепенным: небольшие кредиты в группе позволяют человеку закрепиться на рынке, используя кредит для увеличения своего дохода. Затем индивидуальные кредиты позволяют им двигаться дальше. В конечном счете, некоторые идут еще дальше в формальную банковскую систему и получают более крупные коммерческие кредиты. Свидетельством успеха является переход заемщика с одного уровня на другой или выход из программы, поскольку у него достаточно сохраненных активов, чтобы больше не брать кредиты.

Опасения Орландо по поводу того, что жесткая модель группового кредитования может препятствовать инновациям, вполне обоснованы. Хорошие программы микрокредитования часто имеют более одного кредитного продукта и могут удовлетворять самые разные потребности. Я полностью согласен с тем, что никто не должен брать кредит, если он ему не выгоден. Как правило, так оно и есть.

Профессор Карнани, в своем сценарии о 500 женщинах, получающих индивидуальные кредиты на швейные машины, против одной женщины, получающей более крупный кредит на создание производственного предприятия, вы правильно описали преимущества, которые может дать экономия на масштабе. Однако вы проигнорировали вопросы распределения. Во-первых, как выбирается женщина, которая получит кредит и будет им распоряжаться? Есть ли у нее влиятельная семья или политические связи? И во-вторых, даже если общая группа женщин будет более производительной, как будет распределяться прибыль от этого производства? Потогонные цеха печально известны большим разрывом между заработной платой работников и конечной розничной ценой. Не играет ли микрокредит какую-то роль как в отборе лучших предпринимательских талантов, которые могут быть скрыты в нижней части пирамиды, так и в предоставлении работникам лучшего доступа к прибыли от их труда?
Сара Донован, Лондон

.

Профессор Анил Карнани: Я согласен, что существуют значительные проблемы с распределением.  Во-первых, нам нужны хорошо функционирующие конкурентные рынки. Это поможет обеспечить, чтобы труд получал “справедливую” прибыль. Поэтому нам нужно попытаться снизить входные барьеры для создания предприятий; это включает снижение нормативных барьеров, которые часто приводят к коррупции. Во-вторых, нам нужны некоторые нормативные гарантии для труда, такие как профсоюзы и стандарты безопасности. В-третьих, правительство играет важную роль в содействии повышению производительности труда путем предоставления базовых услуг, таких как государственное образование и инфраструктура.

Во-вторых, нам нужны некоторые нормативные гарантии для труда, такие как профсоюзы и стандарты безопасности. <Но объем микрокредитной деятельности слишком велик, чтобы быть оправданным на этих основаниях. Существуют и другие источники капитала для “скрытых бедных предпринимателей”: кредиты от друзей и родственников и неформальные рынки капитала.

Зарплаты в потогонных цехах следует сравнивать не с розничными ценами и не с зарплатами в развитых странах, а с зарплатами в альтернативных видах занятости (включая самозанятость) в развивающейся стране.

Микро кредит работает с “кредитоспособными” и “банковскими” людьми. Он исключает категории, которым можно предоставить субсидию, например, пожилых людей, инвалидов и т.д. Проработав в качестве практикующего специалиста более 20 лет, я твердо убежден, что успех микрокредитования зависит от динамики развития финансового сектора в данной стране. Теперь к моему вопросу: Можете ли вы описать составляющие успешной реализации программ микрофинансирования – на уровне страны; на институциональном уровне; на уровне заемщика; на уровне сообщества?
Раджан Самуэль, Сингапур

.

Эрик Турман: Раджан хорошо разбирает вопрос. Существуют важные различия между теми, кто “кредитоспособный&x201D; и теми, кто “банковский&x201D; Кроме того, решение о том, какой тип вмешательства лучше всего работает, чтобы вывести людей из бедности, зависит от того, в каком экономическом слое они находятся. Мы с Филом Смитом обсуждаем это гораздо подробнее в нашей книге “A Billion Bootstraps.” Вот краткий обзор концепций.

Если рассматривать богатство как пирамиду, то те, кто находится в самом низу, больны, близки к смерти, являются тяжелыми инвалидами и т.д. Такие люди не являются экономически активными. Они нуждаются в гуманитарной помощи и должны получать ее для поддержания своей жизни. Продвигаясь на один уровень вверх, можно выделить людей, которые по разным причинам могут улучшить свое положение, но еще не готовы к получению кредитов. Микрогранты и другие виды вмешательства могут быть лучшим способом их продвижения. Организация Technoserve приходит на ум как одна из тех, кто использует эту модель. Еще одна интересная группа - CAUSE Canada, которая создала проекты по финансовой грамотности среди общин, которые ранее занимались исключительно бартером и которым необходимо было научиться пользоваться деньгами, прежде чем переходить к займам и развитию бизнеса.

Вы попали в точку.

Вы затронули ключевую причину микрофинансирования, когда провели различие между банковскими и заемными средствами. Исторически сложилось так, что банки предоставляли кредиты только тем людям, которые имели чистую стоимость, чтобы предложить ее в качестве залога. Микрофинансирование предоставляет кредит, который зависит от характера человека. Таким образом, человек, у которого есть только желание и умение вести бизнес, может также получить доступ к оборотному капиталу. Это жизненно важно, поскольку в беднейших странах мира большинство людей работают в неформальном секторе экономики. Их выживание зависит от самозанятости. В таких странах, как Демократическая Республика Конго, только один человек из тысячи имеет банковский счет. Микрофинансирование дает им шанс получить доступ к финансовым услугам и начать свой путь вверх по экономической пирамиде.

Микрофинансирование дает им возможность получить доступ к финансовым услугам и начать свой путь вверх по экономической пирамиде.

И наконец, вы спрашиваете, можно ли лучше всего понять эти проблемы, если рассматривать их через фильтр, который рассматривает нации, отрасли, сообщества и т.д.? Здесь мы с профессором Карнини, пожалуй, расходимся во мнениях. Ему, похоже, нравится рассматривать широкую национальную статистику и формировать мнения на ее основе. Я склоняюсь к тому направлению, которое, как мне кажется, вы предлагаете своим вопросом. Сформулировать вмешательство и измерить успех как можно ближе к человеку. Это старый принцип: как лучше решить проблему бедности - сверху вниз с помощью масштабных проектов или снизу вверх, используя изобретательность и решительность самих бедных людей.

Когда мы увидим микрокредитование в развитых странах? Является ли он альтернативой социальному обеспечению?
Джон Макдональд, Мэриленд

Когда мы увидим микрокредитование в развитых странах?

Профессор Aneel Karnani: Микрокредитование не является хорошим способом борьбы с относительной бедностью и безработицей в развитых странах. Предприниматель - это человек дальновидный и творческий, который превращает новую идею в успешную инновацию, в новую бизнес-модель.  Большинство людей, и уж точно большинство бедных людей, не являются предпринимателями в этом смысле слова. Нам нужны другие экономические и социальные программы для борьбы с бедностью в развитых странах, такие как реформа социального обеспечения, переобучение, помощь в переезде, профессиональное образование и т.д.

.